На обитаемом острове

Никакие блага, никакие игрушки, комнаты Монтессори никак не могут заменить ребенку вот этого одного-единственного значимого взрослого.

Ольга Синяева | 29 декабря 2013 г. http://www.pravmir.ru/rossirotprom-ili-pochemu-v-rossii-mogut-prosto-ischeznut-deti/

Документальный фильм о судьбе российских детей-сирот — «Блеф, или с Новым годом» - показывает систему отечественного «Россиротпрома» изнутри, наглядно демонстрируя, что система делает с детьми.

Режиссёр картины Ольга Синяева (сама — многодетная и приемная мама) рассказала Правмиру, чем страшны детские дома и как можно спасти детей, попадающих туда.

— Ольга, что самое плохое в системе сиротских учреждений?
— В детском доме нет самого главного — изначально близкого человека для ребенка. По теории Джона Боулби, которая имеет множество подтверждений, самое главное для маленького человечка — привязанность к единственному для ребенка значимому взрослому. До восьми месяцев это просто жизненно необходимо, как воздух, как молоко, как пища. Маленький ребенок настраивается на этого взрослого, узнает его, начинает вступать в контакт, и все потребности малыша удовлетворяет этот взрослый.

Ольга Синяева

От того, как он это делает, насколько потребности ребенка удовлетворяются, зависит психологическая защита и развитие человека в дальнейшем, на всю оставшуюся жизнь.

Если привязанности нет, то ребенок просто не развивается, серьезно тормозится в развитии. Многие дети просто погибают. В домах ребенка очень большая смертность. Многие врачи — психологи и неврологи, которые сталкиваются с проблемой, подтверждают это. Поэтому никакие блага, никакие игрушки, комнаты Монтессори, сенсорные комнаты и так далее никак не могут заменить ребенку вот этого одного-единственного значимого взрослого. Его отсутствие для малыша практически равносильно смерти.

— Что происходит, когда выжившие дети, лишенные такой привязанности, оказываются рядом с себе подобными?

— Самое страшное, что только можно увидеть — это маленькие дети, которых не берут на руки. В домах ребенка сознательно ограничивают тактильные контакты, потому что просто невозможно предлагать их детям в необходимом объеме. Сиротские учреждения — это такой конвейер: люди приходят на работу, они не могут эмоционально на все реагировать, кроме того — просто много детей…

А дети сначала ждут, ждут какого-то взаимодействия, любви, ласки и помощи. Потом перестают ждать, становятся как бревнышки, абсолютно холодными, безэмоциональными. Они даже физически становятся похожими на деревянных кукол. Соответственно, познавательные функции, эмоционально-волевая сфера — все это очень сильно заторможено. Потом, когда они выходят в группу, где несколько таких детей, у них остаются только почти животные инстинкты — борьба за существование, за выживание.

Самое страшное, что только можно увидеть — это маленькие дети, которых не берут на руки. Сиротские учреждения — это такой конвейер: люди приходят на работу, они не могут эмоционально на все реагировать, кроме того — просто много детей…

После такой депривации из системы выходят дети — морально-нравственные инвалиды. Вы же не скажете инвалиду-колясочнику: встань и танцуй. Так же и эти дети просто не в состоянии понять, что такое любовь, сострадание, жалость…

— Они уже не могут жить в обществе?

— Им очень тяжело адаптироваться в обществе. Чем раньше вытащить их из системы, тем лучше. Даже после того, как ребенку исполнится два, три года, его сложно адаптировать.

Нашего сына Игоря мы взяли, когда ему было три года. И мы пережили тяжелые моменты. Сейчас ему 11 лет, он нас очень радует, делает большие успехи. Но детдомовская матрица сохранилась, как сохранялась на уровне подсознания память о боли у людей, которые пережили войну, какие-то лишения. Он даже не осознает это, но все равно иногда она проявляется. У него есть только два правила: говорить правду и не брать ничего без спроса. А для него это зачастую непосильная задача.

Наука давно доказала, что депривация в раннем возрасте как раз и ведет к поведенческим нарушениям в дальнейшем.

Проект Cocco Bello: как дать работу целой деревне

Создатель галстуков-бабочек Cocco Bello Гузель Санжапова рассказала, как она начала производить новый для России продукт — крем-мед, как его производство дает работу бабушкам целой деревни, бывает ли в магазинах настоящий мед и зачем нужны именные ульи

• Елизавета Киктенко (Большой город)

О деревне Малый Турыш, пасеке и крем-меде

У моего папы Равиля есть пасека в деревне Малый Турыш на Урале. Деревня умирает — осталось всего двадцать домов. Раньше был большой колхоз, теперь — одни руины. Школа, в которой училась моя бабушка, стоит с проваленной крышей. Таких маленьких деревень вокруг очень много, а работы нет вообще.

http://news.ngs.ru/more/1623208/

Когда-то я получила назначение на работу в Бердск, Новосибирской. Там я познакомилась с одними из самых лучших, сердечных и добрых людей, которых встречала в своей жизни. Поэтому мне больно читать такое.

[24.01.14] В Новосибирске появилась школа, где детей учат верить в Бога и бьют плетью

В Новосибирске создан первый казачий кадетский класс. На прошлой неделе ученики приняли присягу и надели казачью форму. Школьников учат ходить строем, разбирать автоматы и подчиняться приказам, но пока не дают папаху и нагайку. Эксперты уверены, что казаки научат детей патриотизму, дисциплине и православию. Корреспондент НГС.НОВОСТИ опросил казаков, педагогов и историков, чтобы узнать плюсы и минусы казачьего образования, а также чем занимаются казаки в Новосибирской области.

В начале сентября в школе № 165 в Советском районе открыли первый в городе казачий кадетский класс. В середине января 23 ученика 5 «К» класса — 17 мальчиков и 6 девочек — впервые приняли присягу и надели казачью форму. Таким образом класс спасли от расформирования, пояснили в школе — в начале учебного года в нем учились всего 13 человек.
Программу обучения класса составили в бердском Казачьем кадетском корпусе: в нее, помимо школьного стандарта, вошли начальная военная подготовка — огневая и строевая, а также основы православной культуры. Разделения по половому признаку нет.
Василий Кирдячкин, казачий полковник, директор бердского Казачьего кадетского корпуса, пообещал, что летом ребят научат владеть шашкой и рубить лозу

«У них есть, на что опереться. Нам не пришлось фантазировать», — пояснила выбор программы заместитель директора по учебноспитательной работе Татьяна Прокопьева.
Утро школьников должно начинаться с построения. Учеников спрашивают: «Здорово ночевали, казаки?» — «Слава Богу», — отвечают ребята. В школе их выделяет единая яркая форма и хождение по коридорам строем.

Я, как известно, мать-одиночка. Отец моего сына был так напуган моей беременностью, и слинял так быстро,  что ни разу в жизни не сподобился, даже украдкой, взглянуть на сына. Потом я встречала в жизни большое количество хреновых отцов. Хороших – мало.

А вчера у нас шла новая серия “Call the midwife”. Когда на свет божий вылез очередной младенец, мой супруг, папа 3 своих детей и одной приемной дочки, дед 14, прадед 8 и прапрадед 1 ребеночка, побежал за бумажными платками, сопя и сморкаясь. Я безумно любила его в этот момент.

Посему не могу не разместить тут этот пост.

По материалам сайта Adme

Фотограф Филлип Толедано впервые стал отцом, когда ему было сорок лет.
Скажем прямо: дети не являлись ни мечтой его жизни, ни основной целью. Он честно признается, что с трудом переживал те моменты, когда к ним в гости приходили друзья с детьми.

Поэтому Филлип испытал смешанные чувства, когда на свет появилась его собственная дочь Лулу. Он преодолел трудный путь от страха перед маленьким человеком до безоговорочной всепоглощающей любви.

И снял об этом очень откровенный фотопроект.

Когда у тебя есть девушка, все спрашивают: «Когда вы поженитесь?» И вот вы женитесь. Теперь все спрашивают: «Когда вы заведете ребенка?». И вот появляется ребенок. И все снова спрашивают: «Когда вы планируете второго?»