![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
Моей маме 10 апреля исполнилось бы 90...
Я уже писала о ней http://notabler.livejournal.com/2011/01/21/
Уже давненько она ушла, а думы о ней не оставляют, часто вспоминаю ее. В зеркало смотрю - похожа. В детстве я, как многие дети-максималисты, считала ее некрасивой, непривлекательной, неухоженной, находила у нее множество недостатков. Не было у нас этой телесной любви, cuddles, по-английски, по крайней мере, я не помню, может, это было, когда я была единственной? Другие мамы были моднее, добрее, не такие ворчливые, гордые и веселые. Хотя сейчас смотрю на старые фото, и вижу довольно приятную женщину, ничем не хуже других. Я, по-моему, в моем возрасте выгляжу похуже ее. А уж как она пела, эта женщина... Как читала стихи, как знала оперу, классическую литературу!
Больше всего я злилась за то, что она рабски подчиняется отцу, не противодействует его самодурству, подставляет нас под его "горячую руку", запугивает нас им, не в силах справиться сама. Где твоя гордость, где достоинство - часто спрашивала я ее, когда подросла и наши "разборки" приняли более откровенный характер. Почему ты не ушла? Он же изменял тебе, ты все знала, ты мне все эти секреты поверяла, когда мне было только 11!
Помнишь, как ты заставила меня читать письмо, вытащенное из кармана пьяного отца, которого ты ждала 8 марта - с пирогами, тортом, бутылкой. А он пришел "вдребадан", завалился спать, а ты обшарила его карманы в поисках получки и нашла письмо от его любовницы, которую, не допустив развала семьи, партком и профком выжили с работы, и заставила меня читать. Помню до сего дня эти строки: "Дорогой мой! Когда же ты оставишь свою старую дуру, заберешь Вову и приедешь ко мне..." Я читала вслух, а отец не успел, видимо заснуть полностью и услышал, ворвался в комнату, ты дала мне письмо, сказала - "спрячь". Я выскочила на лестничную клетку, сунула его в наш почтовый ящик и по возвращении в квартиру увидела незабываемую картину: отец за волосы тащит маму в ванну, в руке у него топор... Я повисла на его руке с топором, сестра с маленьким Вовкой выбежала орать в лестничную клетку, соседи мигом выскочили, отобрали у отца топор, вызволили маму. Мы ночевали у друзей, а на утро мама отправила меня "парламентарием". "Пусть приходит" - буркнул отец. И ты пришла. О чем вы там говорили, что решали, бог вас знает, лучше нам не стало. Но уважения к тебе у меня убавилось еще больше.
Потом были другие бабы, в каждой командировке новая. И про всех ты мне рассказывала. Потом был случай, который еще раз поставил семью на грань распада. Я уже была в институте, сестре было 16, она училась в техникуме. Отец пришел с работы, пообедал, как всегда суп-второе, третье, закуски. Вы с сестрой смотрели какой-то популярный сериал. В самый трогательный момент отец, возмущенный, что его посуда стоит невымытой уже 15 минут, ворвался в комнату и выключил телик. Ты включила его снова, сказала автоматически: "Ты что, дурак, что ли?" За что получила оплеуху с размаха. Это было впервые на нашей памяти: отец срывал зло на детях, а на тебя руку не поднимал. Так что сестра, не раздумывая, кинулась на него: "Не трогай маму!". Он набросился на сестру. Подобрал резиновую скакалку, бил, не разбирая, по телу, по лицу. А ты... убежала. Оставила сестру одну, даже не попыталась заступиться. Она после этого две недели не ходила в техникум - стыдно было синяков на лице. Мне это рассказала сестра, как только я приехала на каникулы. Вы уже две недели не разговаривали с отцом. Когда я приехала, отец потребовал разговора, спросил прямо: "Вы хотите, чтобы я ушел?". Я, как старшая, сказала, что это маме решать. Ты решила, как всегда: "Оставайся, но не дерись больше". Ты пообещал, и больше не бил никого. Руками. Но и языком у отца получалось не хуже.
А я до сего дня помню наши редкие в последние годы откровенные разговоры. Как ни странно, несмотря на все наши бесконечные "разборки", ты только со мной была откровенной и искренней, я так и осталась твоей главной поверенной в секретах, а тебе всегда поверяла свои, а ты пользовалась этими секретами, чтобы уколоть побольнее. Я спросила, как бы ты прожила свою жизнь, если выпала возможность все сделать по собственному выбору. Ты ответила, не задумываясь: "Никаких детей заводить бы не стала, жила бы одна". Я удивилась - думала, ладно, я, но Вову ты ведь обожала вроде бы...
Вы сохранили семью, чем несказанно гордились в старости. Оба. Особенно отец. В старости, он, как и пообещал мне когда-то, носил маму, больную, практически на руках, преданно ухаживал за ней и переживал, когда она умерла.
А я до сего дня не уверена, что это благо. Сохранение семьи ради престижа, ради знакомых, из экономических, карьерных и прочих соображений, когда любви уже нет - нет, никогда я этого не пойму. Я, мне кажется, гораздо больше любила бы их по отдельности.
А может, я виновата, у меня деструктивный дар, я не умела любить правильно, по-настоящему, не смогла помочь склеить, слепить семейное гнезно получше. А иногда мне кажется, что я всю свою жизнь снимаю урожай, который вы посеяли, пожинаю "гроздья гнева".
Я уже писала о ней http://notabler.livejournal.com/2011/01/21/
Уже давненько она ушла, а думы о ней не оставляют, часто вспоминаю ее. В зеркало смотрю - похожа. В детстве я, как многие дети-максималисты, считала ее некрасивой, непривлекательной, неухоженной, находила у нее множество недостатков. Не было у нас этой телесной любви, cuddles, по-английски, по крайней мере, я не помню, может, это было, когда я была единственной? Другие мамы были моднее, добрее, не такие ворчливые, гордые и веселые. Хотя сейчас смотрю на старые фото, и вижу довольно приятную женщину, ничем не хуже других. Я, по-моему, в моем возрасте выгляжу похуже ее. А уж как она пела, эта женщина... Как читала стихи, как знала оперу, классическую литературу!
Больше всего я злилась за то, что она рабски подчиняется отцу, не противодействует его самодурству, подставляет нас под его "горячую руку", запугивает нас им, не в силах справиться сама. Где твоя гордость, где достоинство - часто спрашивала я ее, когда подросла и наши "разборки" приняли более откровенный характер. Почему ты не ушла? Он же изменял тебе, ты все знала, ты мне все эти секреты поверяла, когда мне было только 11!
Помнишь, как ты заставила меня читать письмо, вытащенное из кармана пьяного отца, которого ты ждала 8 марта - с пирогами, тортом, бутылкой. А он пришел "вдребадан", завалился спать, а ты обшарила его карманы в поисках получки и нашла письмо от его любовницы, которую, не допустив развала семьи, партком и профком выжили с работы, и заставила меня читать. Помню до сего дня эти строки: "Дорогой мой! Когда же ты оставишь свою старую дуру, заберешь Вову и приедешь ко мне..." Я читала вслух, а отец не успел, видимо заснуть полностью и услышал, ворвался в комнату, ты дала мне письмо, сказала - "спрячь". Я выскочила на лестничную клетку, сунула его в наш почтовый ящик и по возвращении в квартиру увидела незабываемую картину: отец за волосы тащит маму в ванну, в руке у него топор... Я повисла на его руке с топором, сестра с маленьким Вовкой выбежала орать в лестничную клетку, соседи мигом выскочили, отобрали у отца топор, вызволили маму. Мы ночевали у друзей, а на утро мама отправила меня "парламентарием". "Пусть приходит" - буркнул отец. И ты пришла. О чем вы там говорили, что решали, бог вас знает, лучше нам не стало. Но уважения к тебе у меня убавилось еще больше.
Потом были другие бабы, в каждой командировке новая. И про всех ты мне рассказывала. Потом был случай, который еще раз поставил семью на грань распада. Я уже была в институте, сестре было 16, она училась в техникуме. Отец пришел с работы, пообедал, как всегда суп-второе, третье, закуски. Вы с сестрой смотрели какой-то популярный сериал. В самый трогательный момент отец, возмущенный, что его посуда стоит невымытой уже 15 минут, ворвался в комнату и выключил телик. Ты включила его снова, сказала автоматически: "Ты что, дурак, что ли?" За что получила оплеуху с размаха. Это было впервые на нашей памяти: отец срывал зло на детях, а на тебя руку не поднимал. Так что сестра, не раздумывая, кинулась на него: "Не трогай маму!". Он набросился на сестру. Подобрал резиновую скакалку, бил, не разбирая, по телу, по лицу. А ты... убежала. Оставила сестру одну, даже не попыталась заступиться. Она после этого две недели не ходила в техникум - стыдно было синяков на лице. Мне это рассказала сестра, как только я приехала на каникулы. Вы уже две недели не разговаривали с отцом. Когда я приехала, отец потребовал разговора, спросил прямо: "Вы хотите, чтобы я ушел?". Я, как старшая, сказала, что это маме решать. Ты решила, как всегда: "Оставайся, но не дерись больше". Ты пообещал, и больше не бил никого. Руками. Но и языком у отца получалось не хуже.
А я до сего дня помню наши редкие в последние годы откровенные разговоры. Как ни странно, несмотря на все наши бесконечные "разборки", ты только со мной была откровенной и искренней, я так и осталась твоей главной поверенной в секретах, а тебе всегда поверяла свои, а ты пользовалась этими секретами, чтобы уколоть побольнее. Я спросила, как бы ты прожила свою жизнь, если выпала возможность все сделать по собственному выбору. Ты ответила, не задумываясь: "Никаких детей заводить бы не стала, жила бы одна". Я удивилась - думала, ладно, я, но Вову ты ведь обожала вроде бы...
Вы сохранили семью, чем несказанно гордились в старости. Оба. Особенно отец. В старости, он, как и пообещал мне когда-то, носил маму, больную, практически на руках, преданно ухаживал за ней и переживал, когда она умерла.
А я до сего дня не уверена, что это благо. Сохранение семьи ради престижа, ради знакомых, из экономических, карьерных и прочих соображений, когда любви уже нет - нет, никогда я этого не пойму. Я, мне кажется, гораздо больше любила бы их по отдельности.
А может, я виновата, у меня деструктивный дар, я не умела любить правильно, по-настоящему, не смогла помочь склеить, слепить семейное гнезно получше. А иногда мне кажется, что я всю свою жизнь снимаю урожай, который вы посеяли, пожинаю "гроздья гнева".
Re: Жесткий текст, Надя
Не открою ничего нового, если скажу
Из четверых моих сыновей двое умерли в младенчестве, один - в 29 лет, а с одним, от прошлого брака, очень трудно налаживался контакт многие годы - бывшая жена принимала только деньги, но не письма, не телефонные звонки, и не визиты.
Тем не менее, подружились вот и к дню его грядущего 24-летия будем,очень хочется верить, весьма близки друг другу... Взаимно обогащая наши жизни.
Re: Не открою ничего нового, если скажу