Диетический рапорт

Народ интересуется, как идут у меня дела.
Докладываю. Диета движется вперед ни шатко, ни валко. С 10 янваля ушло (с гарантией, а то уходили-приходили назавтра назад) 3 кг. Скорость сброса уменьшилась, а количество зигзагов и увиливаний увеличилась, скучно мне в рамочках, но не голодно. Но тем не менее, идет. Сегодня ждем следующий груз с новыми пакетиками, которые мы уже отбирали вдвоем с Роем, уже зная вкус содержимого этих пакетиков. Рой дисциплинированный, старый вояка, у него почти 5 кг ушло.
Я на завтрак выбираю чаще всего поридж с клубникой, которую варю в микроволновке 2 минутки со 120 г молока, добавляю туда имеющиеся в наличии любые нарезанные фрукты. Рой любит мюсли, есть там в ассортименте.
Диннеры я поменяла с ланчами, так как в нашей традиции есть более солидно в первой половине дня, а в английской - после работы, так что в 12 примерно часов я ем обед, содержащий до 300 калорий: в большинстве своем курица в огромном количестве вариантов, в основном, индийско-британского диапазона, но есть и перепевы классических французских блюд. Еще очень вкусны блюда с тунцом и лососем. Отказались полностью от макаронных салатов в этот раз.
Закуски (перекусы, снэйки, снаки), тянут по калорийности до 100 калорий (попкорн, овсяные печенюшки, какие-то овощные чипсики и разные мюслевые батончики). Так что у меня есть возможность заменять их на любые подобной калорийности.
Рой в восторге, еда ему, неприхотливому, нравится очень (мне слегка обидно, что не высказывает тоски-печали о моей готовке, сама-то я скучаю по его плотоядным стонам за столом))). Мишка перебивается на подножном корме, бедная сиротка.
Вот, где-то так

Вспоминаю. Продолжение. После переезда из Березников

Об Ефремове вспоминать мне почти нечего. Среднерусский город среднего размера в средней полосе. Самое хорошее, что там было – протекающая через него воспетая Тургеневым речка Красивая Меча да окружающие город дубовые рощи. На Красивой Мече я научилась плавать, на другом ее берегу жили многие одноклассники. Класс мой был поделен на две части – городские и заречные (считай, деревенские, до чего же хорошие были все ребята, лучших одноклассников и не упомню).  В первое же лето после прибытия туда отправили меня местные экскулапы в туберкулезный санаторий, летом уже, помнится, буйно цвела сирень, так что в мае, получается.  Лечения я особенного не помню, но зато хорошо помню кормление. Видимо, местная медицина тоже свято верила в целительную силу “жирка” на костях, поэтому кормили нас там на убой. Я была в отряде старших девочек, нас, человек 12-14,  кормили на отдельной веранде. На стол выносили огромные баки: с первым, вторым, с компотами, каждый день пекли пирожки, давали даже шоколадные батончики. И девицы устроили там перманентное соревнование “кто больше слопает”. Чемпионкой стала одна дева, срубавшая где-то 20 разных порций (три супа, пять салатов, 4 вторых, без счета пирожков). Я однажды в пылу соревнований исхитрилась съесть 12.  В результате за месяц мы нарастили не менее 5 кг на наши 12-летние кости. Я наела 6 кило,  мой туберкулез не выдержал такого напора и испарился, оставив о себе вечную память в виде кальцинатов в бронхах (так вроде их кличут).  Этот санаторий был единственным моим лагерем, где было все хорошо, не было ни ехидных ведьм, ни злобных теток в персонале, как-то по-семейному. Была сирень, небольшой пруд, в котором нам разрешали купаться, отличная солнечная погода, игры и беготня.  Фотографий того периода у меня почти нет.  Вовы я там совсем не помню: новые впечатления полностью затмили все воспоминания о нем.

Главное воспоминание о той поре - испортившиеся отношения между матерью и отцом. При всей сложности отцова нрава в Березниках родители все-таки ладили, часто приглашали гостей, много пели за столом, гуляли, ходили вместе в кино, ездили в отпуск в деревню.  Все трения сглаживались хорошими событиями.

В Ефремове все было по-другому. Друзей уже таких не было, в гости приглашали немногих сотрудников отца, в основном мужчин, у матери, не работающей тогда, подруг не было. А отец стал небольшим, но начальником, матери требовалось соответствовать статусу, а она явно не тянула. Березниковские друзья были в основном их знакомые еще по лагерю, а также соседи по дому.  Но как-то быстро их жизнь разметала, многие умерли молодыми.

У отца была хорошая знакомая — пожилая умница немка Елена Артуровна, главная бухгалтерша его управления. Они дружили с Березников, та часто приходила к нам гости, курила, много разговаривала с отцом. Тот восхищался ее умом: говорила на трех языках, много знала о литературе, искусстве, музыке. Где-то ей удалось получить отличное образование, редкое в советской провинции. У нее была дочь Нина, чуть помладше моих родителей, такая же тощая,  как мать, очкастая , надменная,  с хорошо подвешенным языком. Мать очень не любила этих дам, обладавших теми качествами, которых ей судьба не дала, чувствовала свою ущербность и их превосходство. Елена Артуровна с Ниной   первыми переехали в Ефремов, может, она даже сыграла какую-то роль в приглашении отца на должность главного инженера управления.

Отец поехал в Ефремов на полгода раньше, без семьи, там он жил в коммунальной квартире-общежитии до сдачи нашего будущего дома. В той же квартире жили Елена Артуровна с Ниной и еще одна семья инженера по фамилии, кажется, Недобой. Мы, когда приехали, тоже пожили в ней несколько месяцев. Мама подружилась с женой того инженера. Та ей и рассказала, видимо, что между отцом и этой Ниной завязались некие отношения. Не знаю, что мама сделала, но  видимо, произошел какой-то скандал, мама и дочка перевелись в другое управление этого же треста — в Сумгаит. Через примерно год произошел случай, завершивший счастливый период моего детства.

Мама ждала отца 8 марта, с готовым праздничным столом, нарядная, ожидающая подарка, у отца как раз должна быть получка.

( Read more... )