![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Долгое время думала даже - единственную любовь. Однако, нет, не единственную, были другие, разных сортов. А сегодня поймала себя на том, что забыла его фамилию. Я, правда, пыталась искать его в сетях, когда еще помнила.
Он был рыцарственным, таинственным, зеленоглазым. И любил мою соседку по комнате - восточную принцессу Наташку Сайдаллиеву (эй, Наташа, ты может, еще где-то на свете есть?). Но мы с Наташкой долго думали-гадали, любит ли он, или просто друг. Он умел дружить как никто. И Наташка умела. Мне на друзей мужского пола не везло. Руки распускать начинали все подряд и быстро. Теперь у меня есть теория, что у меня в юности была особой красоты попа. Другой красоты я в себе никогда не замечала, но свист вслед был регулярным, что заставило меня выработать дикую скорость ходьбы по Москве, так что Садовое кольцо я проходила за 1 час 12 минут, как сейчас помню. А попы мне не видно, так что может, на нее клевал мужской пол, фиг их знает. Карибского фасона, может, была?
Так вот, Наташка была нежной, гибкой, удивительной, с особенным голосом. Она была узбекско-украинской помесью и попала в МИХМ после трагедии. Вернее, у нее было две трагедии. После первой она приехала. Ее жених купался в горной речке под Ташкентом и утонул. Она попала в больницу, что-то с сердцем было. Оклемалась, бросила иняз, где училась, и прибыла в Москву, поступила туда, куда было легче всего поступить. Отучилась тут год, нашла парня, сынка какого-то партийного бонзы, стала в богатой семье своей (она тоже не из нищих была, хотя должность ее папани я не спрашивала, но было ясно). Была назначена свадьба, но за неделю до свадьбы жених чистил ружье для охоты и нечаянно (?) застрелился. Тут Наташа загремела в больницу надолго. (может, в психушку, фиг знает, говорила, сердце снова). Так что она была хрупкой, нежной и ее опекали. Толик (это имя героя) тоже опекал. Лучше всех. Он умел устраивать праздники из ничего. Например, объявляет, что будет у нас праздничный буржуйский обед. Притаскивает нарисованого на ватмане 24 формата осетра, в чисто вымытое мусорное ведерко ставит бутылку с шампанским (не помню, что за жидкость играла роль шампанского), притаскивает музыку и мы "пируем" и танцуем. Все мы были нищими тогда, стипендии хватало на неделю, а потом переключались на картошку и чай, разбавляя это дело ста граммами халвы на 11 копеек и батоном на всю компанию. А уж любая прогулка в его компании была праздником сама по себе.
Потом Наташку вызвали домой, смысла в ее учебе уже не было. Она уехала в Ташкент, потом уехал Толик. А в следующий раз он прибыл в Москву после академки через два года и спас меня от самоубийства, возможно, был такой у меня там период. Рассказал, что уже купил билет лететь к Наташке в Ташкент, признаться ей в любви. Но какое-то "пике" ему помешало. А потом он уехал в Сумгаит, жизнь подбросила другие приключения и впечатления, там он работал по-настоящему, стал ценным специалистом. А сюда приехал только защитить диплом. Я переписывалась с Наташей недолго, нет у меня привычки писать письма.
Одним словом, мы с ним гуляли по ночной Москве и говорили часами. Он хорошо вправил мне мозги тогда. И еще больше стал моим кумиром, мечтой и героем. А потом снова исчез.
А потом я поехала в Литву. Поселилась в общежитии. Через несколько дней после заселения иду себе рассеянно домой, навстречу мужчина. Присмотрелась я и обомлела - Толик! В моем же общежитии живет. Но ненадолго он тут - они наладчики, приезжают на химзавод, налаживают какую-то автоматическую линию и уезжают в другое место. Так что его командировка - на пару месяцев. И стали мы с ним дружить. Одни книжки читать, по лесам за грибами бегать, играть в шахматы, в общем, чистая была дружба. С месяц примерно. Я была вполне довольна дружбой и о большем не мечтала.
Но однажды выдалась особенная ночь. Это была ночь захвата власти в Чили Пиночетом, 11 сентября 1973 года. По радио беспрерывно докладывали о разных ужасах, стрельбе и расстрелах на стадионах, о гибели людей, в общем первая прямая трансляция события такого масштаба шла. Нервы разыгрались у обоих. И тут он говорит "А не попробовать ли нам достичь полной гармонии в наших отношениях? Как ты думаешь?" Ясное дело, каков был мой ответ)
Достигали мы гармонии до самого конца его командировки. Провожая его, я плакала так, что пришлось спрятаться в телефонной будке и проторчать там больше часа. Однако это был еще не конец. Он стал писать мне регулярно. Жил в Питере тогда. А я переехала в другой город, поселилась в общаге-квартире, где жили 12 девушек-молодых специалисток, то есть никакой надежды на уединение и возможность пригласить его в гости у меня не было. Так что когда я получила от него особенное письмо, где он написал "Мы слишком легко теряем самых важных людей в наших жизнях. Я не хочу тебя терять, хочу приехать, увидеться, все решить", то я растерялась: как я могу его принять? Так честно ему и ответила. И больше никогда он мне не написал.
Вот вспомнила его фамилию, пока писала. Казарский. Затем и писала. Дневник же.
Надеюсь, он прожил счастливую жизнь. Хороший человек. Редкий.
Он был рыцарственным, таинственным, зеленоглазым. И любил мою соседку по комнате - восточную принцессу Наташку Сайдаллиеву (эй, Наташа, ты может, еще где-то на свете есть?). Но мы с Наташкой долго думали-гадали, любит ли он, или просто друг. Он умел дружить как никто. И Наташка умела. Мне на друзей мужского пола не везло. Руки распускать начинали все подряд и быстро. Теперь у меня есть теория, что у меня в юности была особой красоты попа. Другой красоты я в себе никогда не замечала, но свист вслед был регулярным, что заставило меня выработать дикую скорость ходьбы по Москве, так что Садовое кольцо я проходила за 1 час 12 минут, как сейчас помню. А попы мне не видно, так что может, на нее клевал мужской пол, фиг их знает. Карибского фасона, может, была?
Так вот, Наташка была нежной, гибкой, удивительной, с особенным голосом. Она была узбекско-украинской помесью и попала в МИХМ после трагедии. Вернее, у нее было две трагедии. После первой она приехала. Ее жених купался в горной речке под Ташкентом и утонул. Она попала в больницу, что-то с сердцем было. Оклемалась, бросила иняз, где училась, и прибыла в Москву, поступила туда, куда было легче всего поступить. Отучилась тут год, нашла парня, сынка какого-то партийного бонзы, стала в богатой семье своей (она тоже не из нищих была, хотя должность ее папани я не спрашивала, но было ясно). Была назначена свадьба, но за неделю до свадьбы жених чистил ружье для охоты и нечаянно (?) застрелился. Тут Наташа загремела в больницу надолго. (может, в психушку, фиг знает, говорила, сердце снова). Так что она была хрупкой, нежной и ее опекали. Толик (это имя героя) тоже опекал. Лучше всех. Он умел устраивать праздники из ничего. Например, объявляет, что будет у нас праздничный буржуйский обед. Притаскивает нарисованого на ватмане 24 формата осетра, в чисто вымытое мусорное ведерко ставит бутылку с шампанским (не помню, что за жидкость играла роль шампанского), притаскивает музыку и мы "пируем" и танцуем. Все мы были нищими тогда, стипендии хватало на неделю, а потом переключались на картошку и чай, разбавляя это дело ста граммами халвы на 11 копеек и батоном на всю компанию. А уж любая прогулка в его компании была праздником сама по себе.
Потом Наташку вызвали домой, смысла в ее учебе уже не было. Она уехала в Ташкент, потом уехал Толик. А в следующий раз он прибыл в Москву после академки через два года и спас меня от самоубийства, возможно, был такой у меня там период. Рассказал, что уже купил билет лететь к Наташке в Ташкент, признаться ей в любви. Но какое-то "пике" ему помешало. А потом он уехал в Сумгаит, жизнь подбросила другие приключения и впечатления, там он работал по-настоящему, стал ценным специалистом. А сюда приехал только защитить диплом. Я переписывалась с Наташей недолго, нет у меня привычки писать письма.
Одним словом, мы с ним гуляли по ночной Москве и говорили часами. Он хорошо вправил мне мозги тогда. И еще больше стал моим кумиром, мечтой и героем. А потом снова исчез.
А потом я поехала в Литву. Поселилась в общежитии. Через несколько дней после заселения иду себе рассеянно домой, навстречу мужчина. Присмотрелась я и обомлела - Толик! В моем же общежитии живет. Но ненадолго он тут - они наладчики, приезжают на химзавод, налаживают какую-то автоматическую линию и уезжают в другое место. Так что его командировка - на пару месяцев. И стали мы с ним дружить. Одни книжки читать, по лесам за грибами бегать, играть в шахматы, в общем, чистая была дружба. С месяц примерно. Я была вполне довольна дружбой и о большем не мечтала.
Но однажды выдалась особенная ночь. Это была ночь захвата власти в Чили Пиночетом, 11 сентября 1973 года. По радио беспрерывно докладывали о разных ужасах, стрельбе и расстрелах на стадионах, о гибели людей, в общем первая прямая трансляция события такого масштаба шла. Нервы разыгрались у обоих. И тут он говорит "А не попробовать ли нам достичь полной гармонии в наших отношениях? Как ты думаешь?" Ясное дело, каков был мой ответ)
Достигали мы гармонии до самого конца его командировки. Провожая его, я плакала так, что пришлось спрятаться в телефонной будке и проторчать там больше часа. Однако это был еще не конец. Он стал писать мне регулярно. Жил в Питере тогда. А я переехала в другой город, поселилась в общаге-квартире, где жили 12 девушек-молодых специалисток, то есть никакой надежды на уединение и возможность пригласить его в гости у меня не было. Так что когда я получила от него особенное письмо, где он написал "Мы слишком легко теряем самых важных людей в наших жизнях. Я не хочу тебя терять, хочу приехать, увидеться, все решить", то я растерялась: как я могу его принять? Так честно ему и ответила. И больше никогда он мне не написал.
Вот вспомнила его фамилию, пока писала. Казарский. Затем и писала. Дневник же.
Надеюсь, он прожил счастливую жизнь. Хороший человек. Редкий.
no subject
В принципе, в фейсбуке есть какой-то Anatoliy Kazarskiy. Правда, больше никакой открытой информации.
no subject
Спасибо за этот пост, ощущения от прочтения вернули меня к истокам ЖЖ 2001 года, когда каждый из нас "писал".
no subject