![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Одна ночь из моей жизни (последняя на старой работе)
Решила я описать мою бывшую уже работу. Пригодятся, может, сведения множеству моих френдов, имеющих дела с инвалидами. Так сказать, передача профессионального опыта. С картинками на этот раз, нафоткала в последнее утро.
Итак, я приехала на работу как всегда на 15 минут раньше, в 8-15. Не от трудолюбия, а исключительно чтобы покончить с неизбежными заданиями до начала самых интересных телепрограмм (а в пятницы и субботы как раз самые лучшие и идут). Неизбежные и неотложные - укладывание подопечных в постели (одного-двоих мне дневные оставляли), проверка и смена их памперсов, включение слип-таймера на телевизорах, кто смотрит в постели для успокоения нервной системы, включения монитора эпилептических припадков в комнате Джоанны, самой хрупкой и больной из подведомственной пятерки клиентов.
Для иллюстрации - это спит Рози, неприятная 55-летняя дама, имеющая обыкновение все свои требования (пить, сменить памперс, включить-выключить телик) выражать трубным иерихонским воплем. Тут она всем довольна, и мирно спит. Ей делают маникюр, у нее есть (да что там перечислять, все у нее есть, хотела бы я иметь столько барахла, когда я работала на атомной станции в Литве, но это было не по зубам). Говорить она не умеет, но умеет посвистывать. За 4 года работы она мне 4 раза улыбнулась - великое незабывамое достижение, как медаль на грудь.
Итак, наступило счастье: все чистые, счастливые и спят. Обычно эта радость не длится долго: Джоанна начинает стонать, или ее бьет судорога, Рози обоссалась и вопит,
Джон обкакался и ползет бесшумно в гостиную ко мне за спасением и объятием. Ли устроил в своей постели мини-океан (у него трехлитровый мочевой пузырь наверно и только непромокамые матрацы спасают). И только лапушка Антони спит без задних ног. Пока. Извержения Помпеи из его мелкого кишечника происходят обычно на рассвете, и тогда уже и он свое возьмет. Правда, вся его жизнь сопровождается радостным смехом и этакими псевдопеснями, по какому поводу он даже записан в колледж для соратников по судьбе на музыкальное отделение. Его музыкальность доказана полностью тем фактом, что при первых нотах народной детской песни "Row Row Row Your Boat", исполняемой кем и как угодно, он заливается счатливешим заразительным смехом. Особенно, мне кажется, его радует мое исполнение, так как я вношу желанное разнообразие в эту песню, заменяя скучные английские слова непристойными русскими (когда коллег-британцев рядом нет).
Итак, все спят, пол помыт, все поверхности протерты убивающими микробы растворами, унитазы сияют, вся одежда (штут 150 предметов, мне кажется, стирается ежедневно: постельное белье, не сохранившее сухости, пижамы, защитные фартуки, кухонные тряпки и полотенца, все загрязненное за день и одна индивидуальная корзина из ношенного один день белья и одежды, по нелепой случайности оставшейся сухой, по одному клиенту в день, итого - метровой высоты гора барахла) - поглажена. Можно приступить к отдыху и удовольствиям - если получится. Ну, глажка и прочее тоже сопровождаются телепросмотром, ясное дело, но тут можно и протянуть ноги на диване (ну и неудобный, холера). Но наша работа официально сна не предполагает. Но располагает, тем более, что чувство пролетарской справедливости не только шепчет, но орет в голос, что платить те же деньги за ночные и дневные часы - несправедливо, ведь в СССР 40% доплаты за ночной труд были узаконены. Но поганым капиталистам-эксплуататорам и соковыжимателям наплевать на советский благородный пример, хотя я пытаюсь донести до них эти сведения при каждой возможности.
Итак, ночные часы позади, все спят самым сладким утренним сном, 5-45, время начала утренних телодвижений. Сначала надо заняться своими утренними потребностями: душ, кофе, сигарета. Потом обход клиентуры с целью проверки их тыловых частей, смена памперсов. 6-30, пришла пора поднимать парнишек, купать. Двоих положено. Остальных дневные сделают. Ванна или душ каждый день. Одному Джону душ или ванна положена через день, по причине особой чувствительности кожи, у него для той кожи специальные кремы и притирания, средства для ванны и душа, шампуни и прочее. Парнишек я еще и брею, чищу им зубы и при надобности стригу ногти. Хотя по закону почему-то ногти на ногах стричь не положено, слишком опасно, надо отдавать это дело профессионалам-широподистам. (хироподистам? - в разных произношениях). Плевать мне на их правила, если ногти начинают продирать ботинки, я их обрубаю мощными принесенными из дома кусачками. Никому не говорю, а они не спрашивают, куда их ногти исчезают.
Итак, надо искупать Ли и Джонни. Ли - первого, потому что он дожидается дневных в кресле, не ходит сам, ползает, так что вреда не причиняет. Джон - другое дело. Он, во-первых, может притащиться в кухню и сожрать все, что найдет. Это значит, банан с кожурой или нечищенный картофель. Так что его - в последнюю очередь, а если не получается, то всадить его тоже в его кресло, снабженное мощными ремнями. Это его предохраняет также от падения в случае эпилептического припадка. Хотя они хорошо регулируются лекарствами и бывают редко. Если учащаются, его отправляют к его врачу и тот делает корректировки. У Антони на фоне гидроцефалии (водянки мозга) тоже были ужасные судороги и головные боли, но ему сделали операцию, и все прошло, он и стал таким счастливым и любимцем публики. Но периодически вода снова собирается и ему ее из мозга откачивают.
Вот тут показаны процедуры помещения Ли в ванну, жалко, не удалось сегодня застать его улыбку в полном объеме, обычно он так счастлив, что своей радостью освещает полдня и мне. Особенно трогательны они мне почему-то отсутствием стыдливости.
Ли - в подъемнике, в ванне, потом последний этап одевания, потом в гостиной готовый к завтраку
Это ассоциируется у меня с младенцами и невинностью. Когда им меняешь памперсы, все они с готовностью поднимают ноги, помогают тебе по возможности, кто может, поднимает и таз. Антони, когда ему удается не обкакаться, и ему говорят "хороший мальчик" (что неправильно, так как в соответствии с наукой, обращаться к взрослому мужчине "мальчик" или говорить ему "милый" и "дорогой" - категорически запрещено, но пошли они с их запретами) - он сам себя гладит по голове и хохочет, а если обкакался - тогда после замены памперса шлепает сам себя по попе и хохочет опять. У него - все повод для хохота. Он у нас самый умный.
Вот тут он спит, кровать регулируется по всяким там параметрам, можно поднимать и опускать отдельно голову, ноги или все вместе. Борта кровати тоже опускаются. Матрац (уже без простыни по утру, на час сойдет, до утренней смены, они его сразу засунут в ванну) - непромокаемый.
Итак, все журналы (индивидуальные для каждого, журнал их естественных отправлений, журнал регистрации судорог и журнал передачи смен) заполнены и остается покурить последнюю сигаретку перед приходом дневной смены. Они раньше времени не приходят обычно, на пяток минут опаздывают. Знают, что я не буду жаловаться.
Итак, я приехала на работу как всегда на 15 минут раньше, в 8-15. Не от трудолюбия, а исключительно чтобы покончить с неизбежными заданиями до начала самых интересных телепрограмм (а в пятницы и субботы как раз самые лучшие и идут). Неизбежные и неотложные - укладывание подопечных в постели (одного-двоих мне дневные оставляли), проверка и смена их памперсов, включение слип-таймера на телевизорах, кто смотрит в постели для успокоения нервной системы, включения монитора эпилептических припадков в комнате Джоанны, самой хрупкой и больной из подведомственной пятерки клиентов.
Для иллюстрации - это спит Рози, неприятная 55-летняя дама, имеющая обыкновение все свои требования (пить, сменить памперс, включить-выключить телик) выражать трубным иерихонским воплем. Тут она всем довольна, и мирно спит. Ей делают маникюр, у нее есть (да что там перечислять, все у нее есть, хотела бы я иметь столько барахла, когда я работала на атомной станции в Литве, но это было не по зубам). Говорить она не умеет, но умеет посвистывать. За 4 года работы она мне 4 раза улыбнулась - великое незабывамое достижение, как медаль на грудь.
Итак, наступило счастье: все чистые, счастливые и спят. Обычно эта радость не длится долго: Джоанна начинает стонать, или ее бьет судорога, Рози обоссалась и вопит,
Джон обкакался и ползет бесшумно в гостиную ко мне за спасением и объятием. Ли устроил в своей постели мини-океан (у него трехлитровый мочевой пузырь наверно и только непромокамые матрацы спасают). И только лапушка Антони спит без задних ног. Пока. Извержения Помпеи из его мелкого кишечника происходят обычно на рассвете, и тогда уже и он свое возьмет. Правда, вся его жизнь сопровождается радостным смехом и этакими псевдопеснями, по какому поводу он даже записан в колледж для соратников по судьбе на музыкальное отделение. Его музыкальность доказана полностью тем фактом, что при первых нотах народной детской песни "Row Row Row Your Boat", исполняемой кем и как угодно, он заливается счатливешим заразительным смехом. Особенно, мне кажется, его радует мое исполнение, так как я вношу желанное разнообразие в эту песню, заменяя скучные английские слова непристойными русскими (когда коллег-британцев рядом нет).
Итак, все спят, пол помыт, все поверхности протерты убивающими микробы растворами, унитазы сияют, вся одежда (штут 150 предметов, мне кажется, стирается ежедневно: постельное белье, не сохранившее сухости, пижамы, защитные фартуки, кухонные тряпки и полотенца, все загрязненное за день и одна индивидуальная корзина из ношенного один день белья и одежды, по нелепой случайности оставшейся сухой, по одному клиенту в день, итого - метровой высоты гора барахла) - поглажена. Можно приступить к отдыху и удовольствиям - если получится. Ну, глажка и прочее тоже сопровождаются телепросмотром, ясное дело, но тут можно и протянуть ноги на диване (ну и неудобный, холера). Но наша работа официально сна не предполагает. Но располагает, тем более, что чувство пролетарской справедливости не только шепчет, но орет в голос, что платить те же деньги за ночные и дневные часы - несправедливо, ведь в СССР 40% доплаты за ночной труд были узаконены. Но поганым капиталистам-эксплуататорам и соковыжимателям наплевать на советский благородный пример, хотя я пытаюсь донести до них эти сведения при каждой возможности.
Итак, ночные часы позади, все спят самым сладким утренним сном, 5-45, время начала утренних телодвижений. Сначала надо заняться своими утренними потребностями: душ, кофе, сигарета. Потом обход клиентуры с целью проверки их тыловых частей, смена памперсов. 6-30, пришла пора поднимать парнишек, купать. Двоих положено. Остальных дневные сделают. Ванна или душ каждый день. Одному Джону душ или ванна положена через день, по причине особой чувствительности кожи, у него для той кожи специальные кремы и притирания, средства для ванны и душа, шампуни и прочее. Парнишек я еще и брею, чищу им зубы и при надобности стригу ногти. Хотя по закону почему-то ногти на ногах стричь не положено, слишком опасно, надо отдавать это дело профессионалам-широподистам. (хироподистам? - в разных произношениях). Плевать мне на их правила, если ногти начинают продирать ботинки, я их обрубаю мощными принесенными из дома кусачками. Никому не говорю, а они не спрашивают, куда их ногти исчезают.
Итак, надо искупать Ли и Джонни. Ли - первого, потому что он дожидается дневных в кресле, не ходит сам, ползает, так что вреда не причиняет. Джон - другое дело. Он, во-первых, может притащиться в кухню и сожрать все, что найдет. Это значит, банан с кожурой или нечищенный картофель. Так что его - в последнюю очередь, а если не получается, то всадить его тоже в его кресло, снабженное мощными ремнями. Это его предохраняет также от падения в случае эпилептического припадка. Хотя они хорошо регулируются лекарствами и бывают редко. Если учащаются, его отправляют к его врачу и тот делает корректировки. У Антони на фоне гидроцефалии (водянки мозга) тоже были ужасные судороги и головные боли, но ему сделали операцию, и все прошло, он и стал таким счастливым и любимцем публики. Но периодически вода снова собирается и ему ее из мозга откачивают.
Вот тут показаны процедуры помещения Ли в ванну, жалко, не удалось сегодня застать его улыбку в полном объеме, обычно он так счастлив, что своей радостью освещает полдня и мне. Особенно трогательны они мне почему-то отсутствием стыдливости.
Ли - в подъемнике, в ванне, потом последний этап одевания, потом в гостиной готовый к завтраку
Это ассоциируется у меня с младенцами и невинностью. Когда им меняешь памперсы, все они с готовностью поднимают ноги, помогают тебе по возможности, кто может, поднимает и таз. Антони, когда ему удается не обкакаться, и ему говорят "хороший мальчик" (что неправильно, так как в соответствии с наукой, обращаться к взрослому мужчине "мальчик" или говорить ему "милый" и "дорогой" - категорически запрещено, но пошли они с их запретами) - он сам себя гладит по голове и хохочет, а если обкакался - тогда после замены памперса шлепает сам себя по попе и хохочет опять. У него - все повод для хохота. Он у нас самый умный.
Вот тут он спит, кровать регулируется по всяким там параметрам, можно поднимать и опускать отдельно голову, ноги или все вместе. Борта кровати тоже опускаются. Матрац (уже без простыни по утру, на час сойдет, до утренней смены, они его сразу засунут в ванну) - непромокаемый.
Итак, все журналы (индивидуальные для каждого, журнал их естественных отправлений, журнал регистрации судорог и журнал передачи смен) заполнены и остается покурить последнюю сигаретку перед приходом дневной смены. Они раньше времени не приходят обычно, на пяток минут опаздывают. Знают, что я не буду жаловаться.
no subject
Зачем эти фото? Хотели бы родственники этих несчастных демонстрировать чужим и любопытствующим их горе? И кажется мне, что это - просто незаконно.
Извините.
no subject
no subject
no subject
Я была уверена: они сошли с ума. Они были уверены, что сумашедшая я. И еще долго (месяца два сосвем упорно), убеждали меня, что муж - растение, что он ничего не понимает, и что я напрасно говорю с ним... "Как это - не понимает?! Я говорю ночью:"Давая споем наш любимый "В час, кгда мерцанье..." - и он, первый! запевает!". "Ну, это - на инстинктивном уровне, и, скорее - случайность, или вы не слышите себя..."...
Невозможно теперь рассказать, как это было страшно, и как муж - проверял меня. иногда я сама начинала сомневаться в своем разуме, и тогда говорила ему , показывая рукой на сердце: "Даже, если это так, они не врут, но тут - все точно так же..."
Муж все понимал, не мог переносить унижения, и при этих - всезнающих о нем - выключался.
Я закрыла перед ними дверь палаты и сама только была для него всем. Мерила сахара, давление - и передавала палатному результаты. Никого не подпускала. Сама колола, мыла. иногда только просила помощь, но - отделяла мужа простынью от санитарок. Как только научилась сама поднимать его на кресло - увезла домой. ...Когда мы ехали по улицам в скорой, муж с жадною тревогой смотрел в окна, и мне жутко было думать, что он боится, что привезу его в странноприютный дом...
Шесть с половиной лет. Такой душевной близости, такого восхищения мудростью, такой человеческой состоятельности... такого мужественного великодушия. Без слов7 почти без слов. однажды, он закрыл мне ладонью рот и произнес: я знаю, что ты любишь меня...
Уже в реанимации муж, когда муж, по мнению врачей был коматозном состоянии, как только я подходила к нем - открывал глаза и - гладил меня по лицу... И не мог переносить в присутствии других наготу.
Если бы я его "сдала", пусть на эти шелковые английские простыни - он отвернулся бы от мира. От себя.
Что мы знаем о жизни душ тех, кто был для вас только телом?
(Очень милая женшина, врач того же отделения, у которой муж перенес инсульт и частично восстановился - говрил и ходил, но уже не был победительным - главным хирургом, сказала однажды: "Ну, у НИХ..." Я спросила: у кого - их? У инсультников, сказала она.
Она была уверена: они - не мы, не те, что были прежде, они - другие.
Наверное. Если понимали, что оставаться прежним - больно, бесполезно...
no subject
Кстати, Англия, еще далеко не "Рио-де-Жанейро", полно бедных, плохо управляемых, с недостаточным персоналом, домов престарелых. На инвалидов распространяются другие правила, законы и финансирование. Стариков - нет. В Германии, говорят, много лучше, в Скандинавии.
no subject
no subject
no subject